Нередко в жизни бывает так, что единственная, но крупная и непростительная ошибка перечеркивает все предыдущие заслуги и достижения человека. Но не так уж часто случается, что главную ошибку своей жизни человек совершает в очень преклонном возрасте, буквально стоя на краю могилы. С фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом (1847–1934), вторым и последним президентом Веймарской республики, случилось именно это.

Поступок, которым престарелый президент навсегда вписал своё имя в историю, - назначение Адольфа Гитлера канцлером Германии - Гинденбург совершил, когда ему было 85. Полтора года спустя, 2 августа 1934 года, фельдмаршала не стало, и всех трагических последствий главной ошибки своей жизни он уже не увидел. Однако жизненный путь Пауля фон Гинденбурга говорит о том, что, возможно, его катастрофический промах был совсем не случайным.

Поздний взлёт

Будущий фельдмаршал происходил из знатного прусского рода фон Бенкендорфов унд Гинденбургов и перенял многие черты, характерные для прусского помещичьего слоя - юнкерства: сословную надменность, консервативные убеждения и милитаризм. Военная служба была для отпрыска прусской аристократии естественным выбором. Юный Гинденбург сражался в составе победоносных прусских войск против Австрии (1866) и Франции (1870).

Единства в рядах победителей было немного. Первые роли на мирной конференции играли четверо: президент США Томас Вудро Вильсон, премьер Великобритании Дэвид Ллойд Джордж, глава правительства Франции Жорж Клемансо и его итальянский коллега Витторио Орландо.

Военная карьера Гинденбурга была успешной, но не слишком яркой. Он командовал полком, затем дивизией, потом корпусом, к 60 годам дослужился до генерал-полковника. Гинденбург был исправным служакой, но особыми талантами не отличался. Был умеренно набожен, в политике придерживался твёрдых консервативно-монархических убеждений, любил охоту, был хорошим семьянином. Его супругой стала Гертруда фон Шперлинг, тоже принадлежавшая к знатному роду, у них было трое детей - две дочери и сын Оскар, любимец отца, которому позднее предстояло сыграть заметную политическую роль. Но в 1910 году, когда Пауль фон Гинденбург ушёл в отставку, никто не мог и предполагать, что главные события в жизни этого уже немолодого человека впереди. У него была неплохая репутация в военных кругах Германии, но, умри Гинденбург до начала Первой мировой, сегодня его имя значилось бы разве что в очень подробных военных энциклопедиях.

Однако в августе 1914 года разразилась война, и уютная жизнь Гинденбурга в родовом имении прервалась: его назначили командовать 8-й армией, которую теснили русские войска, вторгшиеся в Восточную Пруссию. Наступление русских застало прежнего командующего генерала фон Приттвица врасплох, и в генштабе решили, что Гинденбург с его флегматичным характером будет лучшей заменой запаниковавшему генералу. Начальником штаба нового командующего стал человек, судьба которого оказалась связана с Гинденбургом на все четыре года войны, - Эрих фон Людендорф. Этот генерал, обладавший отталкивающей внешностью и ещё более гадким характером, был выдающимся военным талантом, возможно, лучшим штабистом в тогдашней Европе. Он стал мозгом 8-й армии, в то время как Гинденбург - её символом. Дела у тандема быстро пошли на лад: в августе-сентябре 1914 года в битвах у Танненберга и Мазурских озер немцы нанесли разгромные поражения двум русским армиям и вытеснили их из Восточной Пруссии. Военные историки признают решающий вклад Людендорфа в организацию этих громких побед. Национальным героем, однако, стал Гинденбург, получивший фельдмаршальский чин и вскоре назначенный главнокомандующим всеми войсками Германии на Восточном фронте.

«Молчаливая диктатура»

Война затягивалась. На востоке дела у немцев и их союзников шли лучше, чем на западе, и репутация Гинденбурга благодаря этому росла. Однако большинство военных историков не считает фельдмаршала одаренным полководцем. Он, несомненно, умел отдавать приказы, следить за их выполнением, поощрять лучших и наказывать нерадивых. Имел Гинденбург и «нюх» на хороших помощников - оценив способности Людендорфа в 8-й армии, он брал его с собой в качестве заместителя на все последующие должности. Фельдмаршал был идеальной символической фигурой - его выправка, грозный вид и умение значительно молчать придавали ему весомости. Но не скрывалась ли за этой оболочкой вполне заурядная и даже слабая натура?

В 1916 году в Германии вряд ли кто-либо задавался таким вопросом. Слава Гинденбурга росла по мере продвижения германских войск вглубь России и Румынии, и назначение фельдмаршала начальником генштаба было встречено общественностью с большим воодушевлением. Фактически Гинденбург стал главнокомандующим всеми армиями Германской империи - кайзер Вильгельм II, формально занимавший эту должность, оказался для неё непригоден. Реальным же руководителем военной политики Германии стал Людендорф, для которого придумали титул «первого генерал-квартирмейстера». Вдвоём с Гинденбургом они не только окончательно оттеснили на задний план кайзера, но и стали откровенно вмешиваться во внешнюю и внутреннюю политику страны. В Германии установилась фактическая военная диктатура, прозванная «молчаливой» - не столько из-за немногословия Гинденбурга, сколько из-за того, что мало кто из немецких политиков отваживался тогда открыто заявить, как обстоят дела в стране.

Людендорф при молчаливом согласии Гинденбурга допустил ряд крупных военно-политических просчётов. Так, в 1917 году он настоял на развязывании тотальной подводной войны в Атлантике, что привело к вступлению в войну Соединенных Штатов. Чаши весов на Западном фронте стали склоняться в пользу Антанты, хотя на востоке Германия и её союзники благодаря революции в России добились победы, закреплённой «похабным» Брест-Литовским миром и аналогичным Бухарестским соглашением с Румынией. Но судьба войны решалась на Западе. Летом 1918-го Германия бросила в последнее наступление почти все имевшиеся у неё резервы. В Париже уже была слышна канонада немецких пушек, но в конце концов «атака Людендорфа» захлебнулась.

В августе маятник качнулся в другую сторону: союзники в нескольких местах прорвали немецкий фронт. В самой Германии царили голод и недовольство. У Людендорфа, первым понявшего, что война проиграна, произошёл нервный срыв, но деваться было некуда - пришлось доложить Гинденбургу, кайзеру и правительству о необходимости просить противника о перемирии. Позднее и фельдмаршал, и его бывший заместитель будут всячески открещиваться от вины за поражение, сваливая её на гражданских политиков и подрывные элементы, начавшие в Германии революцию. «Молчаливой диктатуре» пришел конец, а вместе с ней пала и монархия Гогенцоллернов.

Республиканец поневоле

Отречение Вильгельма II стало для Гинденбурга едва ли не бóльшим ударом, чем поражение в войне. При этом монархизм фельдмаршала не был лишен противоречий. Он чтил Вильгельма как носителя монархической власти, но не мог не видеть явные недостатки этого монарха - более того, фельдмаршал сам де-факто способствовал ослаблению его власти. В ноябре 1918-го Гинденбург, как всегда, весомым молчанием поддержал своего нового заместителя генерала Грёнера (Людендорфа, ставшего теперь объектом всеобщей ненависти, от греха подальше отправили в отставку), который уговаривал кайзера отречься. Позднее фельдмаршала мучили по этому поводу угрызения совести.

В 1934 году по приказу Гитлера немецкие войска вступили в демилитаризованную Рейнскую зону, прямо нарушив одну из статей Версальского договора. Запад ограничился дипломатическими протестами. Год спустя «владычица морей» Британия заключила с Германией военно-морской договор, позволивший нацистам начать воссоздание мощного боевого флота.

В неспокойные первые месяцы республиканского режима Гинденбург был верховным главнокомандующим германской армии, подлежавшей демобилизации. Версальский мир фельдмаршал принял с возмущением, но опять-таки не выразил его открыто. Он весьма уклончиво ответил на прямой вопрос республиканского правительства: будут ли остатки германской армии сопротивляться неизбежному вторжению Антанты, если оно, правительство, откажется подписывать тяжелейшие условия мира? Расхлебывать кашу, в приготовлении которой фельдмаршал активно участвовал, пришлось презираемым им штатским.

По большому счёту, Гинденбург очень не любил ответственности и в критических ситуациях до последнего избегал определенных решений. Эту его черту подметил генерал Грёнер, писавший о фельдмаршале: «Он редко активно участвовал в принятии решений. Его информировали обо всем - и он ждал, как будут развиваться события». Неудивительно, что после того, как Германия со скрежетом зубовным приняла условия Версальского мира, 73-летний Гинденбург не без удовольствия вновь удалился в свое имение, где занялся написанием мемуаров.

Но и эта отставка не была окончательной. В 1925 году умер первый президент Веймарской республики, социал-демократ Фридрих Эберт. Однозначных фаворитов в начавшейся президентской гонке не было. Ожидалось, что победу во втором туре одержит единый кандидат социал-демократов и центристов Вильгельм Маркс. Для немецких консерваторов это было уже слишком - иметь второго подряд рейхспрезидента, выдвинутого левыми, да ещё и с фамилией Маркс! В провинциальную глушь к Гинденбургу была направлена целая делегация военных и аристократов - уговаривать в общем-то аполитичного фельдмаршала баллотироваться на президентский пост. Уговорили. (Что характерно - в январе 1933-го его тоже уговорят назначить Гитлера канцлером; этот национальный герой, этот железный фельдмаршал был как-то удивительно податлив в решающие минуты.) Гинденбург перетянул на свою сторону голоса части центристов и даже левых из числа ветеранов Первой мировой и 12 мая 1925 года стал президентом республики, которую не уважал и в глубине души считал сугубо временным явлением.

Тем не менее в качестве рейхспрезидента Гинденбург долгое время казался идеальной фигурой. До начала 30-х он активно не вмешивался в политику, зато своим авторитетом поддерживал стабильность республики в её считанные благополучные годы (1925-1931). Фельдмаршал оставался убеждённым монархистом, но - опять эта нелюбовь к решительным действиям - свергать республику не пытался. Однако вокруг него постепенно складывалась клика молодых (по сравнению с престарелым президентом) офицеров, дипломатов и аристократов, мечтавших о падении нестабильной веймарской демократии и её замене более авторитарным и консервативным режимом. Одной из ключевых фигур этой «камарильи», как её называли газеты, был сын президента - недалёкий, но честолюбивый майор Оскар фон Гинденбург.

«Богемский ефрейтор» и крах политтехнологий

С 1930 года, после распада коалиции социал-демократов и центристов, Германией управляли «президентские правительства». «Камарилья» воспользовалась рядом статей Конституции, которые позволяли президенту распускать рейхстаг и определённое время править путем декретов, удерживая у власти угодное ему правительство, даже если оно не опиралось на парламентское большинство. Если бы экономическая ситуация в стране была стабильной, задуманный «камарильей» постепенный дрейф в сторону консервативной диктатуры (или даже реставрации монархии), возможно, и удался бы. Но Великая депрессия погрузила Германию в нищету и действительно массовую депрессию, к которой у многих немцев добавлялось неутихающее чувство национального унижения, порожденное Версалем.

В этих условиях каждый роспуск рейхстага, означавший «очередные внеочередные» выборы, играл на руку двум радикальным партиям - нацистам и коммунистам. Если с последними околопрезидентская «камарилья» не могла иметь ничего общего, то с Гитлером и его НСДАП приходилось считаться - летом 1932 года она стала крупнейшей парламентской партией Германии. Гинденбург, однако, относился к вождю наци с откровенным презрением, называл его «богемским ефрейтором» (путая родину Гитлера - австрийский Браунау-ам-Инн с чешским городком со схожим названием) и клялся, что не даст ему должности более значимой, чем министр почт. Ни сын президента Оскар, ни два ближайших советника президента - дипломат Франц фон Папен и генерал Курт фон Шлейхер - не доверяли Гитлеру. Зато все они недооценивали его.

Вдобавок в самой «камарилье» не было единства. Папен и Шлейхер отчаянно интриговали друг против друга, оба успели в 1932 году недолго побыть канцлерами, но после новых парламентских выборов стало ясно, что продолжать править погрязшей в кризисе страной без опоры на парламентское большинство больше нельзя. Это означало одно: нужно договориться с нацистами. Результатом комбинации, душой которой был хитроумный Папен, стало назначение Гитлера 30 января 1933 года рейхсканцлером, а самого Папена - его заместителем. В составе кабинета, кроме самого Гитлера, было всего лишь два нациста - Вильгельм Фрик в качестве министра внутренних дел и Герман Геринг как министр без портфеля (он, однако, вскоре занял ключевой пост премьер-министра Пруссии). Папен и младший Гинденбург были свято уверены, что наци стали заложниками и марионетками своих консервативных партнеров по коалиции. Что думал в тот момент 85-летний рейхспрезидент, точно не известно. Возможно, он просто хотел, чтобы его оставили в покое: очень уж активно «камарилья» обрабатывала фельдмаршала, добиваясь нужных для неё решений.

Дальнейшее хорошо известно. Популистский драйв и мессианская одержимость Гитлера оказались сильнее политтехнологий «камарильи». В течение нескольких месяцев нацисты, чередуя провокации с запугиванием и пропагандой, подмяли Германию под себя. Поражение потерпело не только окружение Гинденбурга, но и парламентские политики, чьё неверие в дряблую веймарскую демократию и нежелание её защищать привели к бессильной капитуляции перед коричневыми. Рейхспрезидент между тем понемногу погружался в болото старческого маразма. Лишь пару раз он оказал сопротивление диктату нацистов. Так, фельдмаршал защищал права тех немецких евреев, кто воевал на фронтах Первой мировой: на них по настоянию Гинденбурга не должно было распространяться действие гитлеровского закона об увольнении евреев с государственной службы. Со второй половины 1933 года рейхспрезидент почти перестал появляться на публике. Он ещё успел узнать, - но неизвестно, понял ли, что к чему, - о «ночи длинных ножей» в июне 1934 года, когда Гитлер расправился с большой группой своих потенциальных противников (в числе убитых были и генерал Шлейхер с супругой).

За день до кончины к умирающему фельдмаршалу приехал Гитлер. Не любя Гинденбурга, которого он называл «реакционером», на людях фюрер всегда соблюдал пиетет по отношению к нему. Но старик уже не понял, кто перед ним: ему показалось, что его навестил сам кайзер Вильгельм II, и он обращался к Гитлеру не иначе как «Ваше Величество». В каком-то смысле Гинденбург оказался прав: после его смерти нацистский вождь совместил посты рейхспрезидента и рейхсканцлера и занял их сам, сосредоточив в своих руках власть, которой мог бы позавидовать любой император. Фельдмаршала же похоронили со всеми полагающимися почестями неподалеку от Танненберга, места его главной победы. (В 1945 году, когда в Восточную Пруссию вошли советские войска, останки Гинденбурга успели перевезти в Марбург на западе Германии.) В его честь был возведен гранитный монумент. Но куда более точной кажется характеристика, данная фельдмаршалу одним из его биографов, который назвал его «деревянным титаном».

Гинденбург, Пауль фон

(Hindenburg, Ludwig Hans fon Beneckendorff und von Hindenburg), (1847–1934), президент Германии, военный и государственный деятель, генерал-фельдмаршал (1914). Родился 2 октября 1847 в семье прусского офицера в Познани. Окончил кадетский корпус. Участник австро-прусской войны 1866 и франко-прусской войны 1870-71. Во время 1-й мировой войны, с конца августа 1914, Гинденбург командовал 8- й германской армией в Вост. Пруссии, а с ноября - войсками всего Восточного фронта. С августа 1916 он стал начальником Генштаба, фактически главнокомандующим, получив статус национального героя и прозвище "Железный Гинденбург". После смерти 28 февраля 1925 первого президента Веймарской республики Фридриха Эберта, Гинденбург при поддержке блока правых партий дал согласие баллотироваться на пост президента. 26 апреля 1925, получив 14,6 млн. голосов, Гинденбург был избран президентом. Официально заявив, что он намерен строго придерживаться Веймарской конституции и условий Версальского договора 1919, он, тем не менее, стал поддерживать военно-монархические и нацистские организации. Гинденбург был почетным председателем военной организации "Стальной шлем". Политика Гинденбурга способствовала возрождению германского военного потенциала и восстановлению военной мощи Германии.

10 апреля 1932 он был с помощью правых социал-демократических лидеров вновь избран президентом, получив 53 % голосов (19.359.650; Гитлер - 13.418.011; Тельман - 3.706.655 голосов). 30 мая 1932 Гинденбург отстранил от власти канцлера Генриха Брюнинга и заменил его Францем фон Папеном, представлявшим интересы рейхсвера и магнатов тяжелой промышленности. После того как на выборах в рейхстаг в июле и ноябре 1932 Национал-социалистическая рабочая партия Германии получила повсеместную поддержку и стала сильнейшей партией страны, перед Гинденбургом встал вопрос о назначении коалиционного правительства, в которое вошли бы Гитлер и нацисты. 30 января 1933 Гинденбург передал власть в руки нацистов, поручив Гитлеру формирование правительства. С этого момента политическая активность и влияние Гинденбурга начали падать. Пауль фон Гинденбург, Гитлер и Геринг на мемориале в честь битвы у Танненберга. Август 1933

После кровавых событий "Ночи длинных ножей" Гинденбург подписал поздравительную телеграмму Гитлеру, подготовленную самим же фюрером: "На основе только что полученных отчетов я убедился, что благодаря вашей решимости и вашей личной храбрости вам удалось задушить в зародыше происки изменников. Я выражаю вам этой телеграммой мою глубокую признательность и искреннюю благодарность. Примите уверения в моих лучших чувствах". Фон Гинденбург умер 2 августа 1934 в своем родовом поместье Нойдеке. 12 августа, т. е. полторы недели спустя после смерти маршала, было опубликовано его завещание. Ни у кого не было сомнений, что документ фальсифицирован; несколько фраз говорило о том, что они написаны явно под диктовку Гитлера, поскольку в точности совпадали со взглядами фюрера. Завещание кончалось следующими словами: "Мой канцлер Адольф Гитлер и его движение позволили германскому народу совершить исторический решающий шаг к внутреннему единству, поднявшись выше всех классовых разногласий и различий социальных условий. Я покидаю мой германский народ с твердой надеждой, что мои чаяния, которые сложились в 1919 году и постепенно зрели до 30 января 1933 года, будут развиваться до полного и окончательного осуществления исторической миссии нашего народа. Твердо веря в будущее нашей родины, я могу спокойно закрыть глаза".

Германский военный и государственный деятель. Генерал-фельдмаршал.

Типичный представитель прусского юнкерства, связавший в силу семейной традиции свою судьбу с королевской армией. Первоначальное военное образование Пауль фон Гинденбург (точнее — Пауль Людвиг Ханс Антон фон Бенекендорф унд фон Гинденбург) получил в кадетском корпусе. 18-летним лейтенантом поступил на службу в 3-й гвардейский пехотный полк, в рядах которого принял участие в двух победных для Берлина войнах австро-прусской 1866 года и франко-прусской 1870-1871 годов.

Затем Гинденбург учился в Военной академии и служил в Генеральном штабе армейского корпуса, 1-м офицером (начальником оперативного отдела) штаба дивизии, командиром роты пехотного полка. С 1885 года — в Большом Генеральном штабе, через три года — в штабе армейского корпуса и затем — в Военном министерстве начальником отдела пехотного войска Общего департамента. На всех этих должностях прусский офицер, участник двух войн, получал хорошие характеристики.

С 1893 по 1911 год фон Гинденбург последовательно занимал должности командира пехотного полка, начальника штаба армейского корпуса, начальника дивизии и командира 4-го армейского корпуса. В чине генерала пехоты (полного генерала) Пауль фон Гинденбург после 45 лет службы на офицерских и генеральских должностях вышел в отставку.

Послужной список генерала Пауля фон Гинденбурга свидетельствует о его успешной военной карьере и том большом профессиональном опыте, который он приобрёл к началу Первой мировой войны. Он хорошо знал тактику пехоты, штабную службу, и в первую очередь оперативную работу.

В начале Первой мировой войны, в сентябре 1914 года, генерал пехоты Гинденбург был назначен командующим 8-й германской армией, действовавшей в Восточной Пруссии. Имея под своим началом всего около 240 тысяч человек против 540 тысяч противника, он сумел вытеснить русские войска из Восточной Пруссии, причём 2-я русская армия генерала А.В. Самсонова была разгромлена в сражении под Танненбергом. Победа была достигнута благодаря успешному маневрированию войсками армии по густой сети железных дорог и несогласованности русского командования в действиях. После того как вследствие ошибок генерала Х. фон Мольтке первоначальный план разгрома Франции в одну военную кампанию не удался, Гинденбург предложил Верховному командованию Германии направить главный удар против России. Своё предложение командующий немецкой 8-й армией основывал на опыте сражений с русскими армиями в Восточной Пруссии, что было его несомненной ошибкой.

В своих мемуарах он писал, что к завоеванию мира можно подойти только через поверженную Русскую землю, а не через решительный бой на западе. По его мнению, зимой 1914-1915 годов русским можно было устроить ряд французских «Седанов», для чего командование русской армии предоставляло противнику в лице Германии самые «благоприятные предварительные условия».

Однако такой «победоносный» план ведения войны в Берлине не был принят, поскольку с ним не согласился тогдашний начальник Полевого Генерального штаба генерал Э. фон Фалькенгайн. На своём высоком посту он лучше знал действительное положение дел на Восточном, Русском, фронте и кроме того — состояние Германии и её потенциальные возможности в ведении вооружённой борьбы против Антанты на два фронта.

В сентябре 1914 года генерала пехоты фон Гинденбурга назначили командующим 9-й немецкой армией с одновременным подчинением ему 8-й армии, а в октябре того же года — главнокомандующим Германии на Востоке (Восточным фронтом). К тому времени русские войска (около 20 корпусов) выдвинулись в излучину реки Вислы примерно между городами Вроцлавом и Краковом и подошли к границам Силезии с явным намерением наступать ещё дальше. В такой тяжёлой для германского командования ситуации Гинденбург решился на рискованный шаг, который вполне оправдал себя. Он оставил против русских корпусов в центральной части Польши лишь «тонкую завесу» для стратегической маскировки, а свои главные силы по железным дорогам быстро перебросил на юг в район польского города Кракова. Туда же перебросили часть своих сухопутных войск и союзники австро-венгры. Таким образом, была создана мощная ударная группировка для наступления в направлении польского города Лодзи, которая имела огромное превосходство над противостоящими ей русскими войсками в артиллерии, особенно тяжёлой.

Лодзинская операция закончилась победой германцев, и наступление русских армий на берлинском направлении было приостановлено. Вскоре они по решению главнокомандующего России великого князя Николая Николаевича-младшего перешли к обороне. Это был стратегический успех немцев на Восточном фронте и крупный просчёт Верховного главнокомандования России. Германия была спасена от вторжения на её территорию противника с Востока.

Затем главнокомандующий Восточным фронтом фон Гинденбург, получив в феврале 1915 года подкрепление из 4 армейских корпусов, нанёс поражение 10-й русской армии генерала Ф.В. Сиверса, окружив и пленив часть её в Августовских лесах. Однако развить этот успех выходом в тыл русским войскам германский полководец не смог из-за недостатка сил и средств и возросшего сопротивления противника. Русский фронт вновь стабилизировался, и началась затяжная позиционная борьба.

После того как русский Юго-Восточный фронт нанёс полное поражение военным силам Австро-Венгрии и его войска вышли на гребень Карпатских гор, высшее германское командование обратило свой взор с Запада на Восток. В случае дальнейшего наступления русских армий через карпатские перевалы им открывался прямой выход на венгерскую равнину и путь на Будапешт и Вену. Для спасения союзника в лице Австро-Венгерской империи Берлин спешно сформировал сильную армию генерала А. фон Макензена.

Пауль фон Гинденбург разработал план прорыва русского фронта у польского города Горлицы в Северном Прикарпатье. Здесь заблаговременно была создана мощная ударная группировка из отборных войск. Особенностью этой операции было то, что германцы добились у Горлицы полнейшего превосходства в тяжёлой артиллерии, которая смогла на участке прорыва почти полностью уничтожить оборонительные сооружения русских.

Немецким и австро-венгерским армиям удалось в ходе кровопролитного Горлицкого сражения продавить фронт противника на линии Горлице — Тарное. Отход с боями русских войск от города Горлицы и Северного Прикарпатья повлёк за собой отступление всего Русского фронта. Вскоре русские войска с боями были вытеснены из Галиции, их положение сильно затруднялось нехваткой снарядов и трудностями с подвозом резервов.

Успешно проведённая Горлицкая операция и последовавшее за ней отступление русских армий из Галиции стали несомненным полководческим успехом генерал-фельдмаршала Гинденбурга. Карта Восточного фронта изменилась в пользу вооружённых сил Германии и Австро-Венгрии.

Развить дальше наступление германскому командованию не удалось, и Восточный фронт стабилизировался на линии Черновцы — Пинск — Двинск — Рига. На Востоке, как и на Западе, началась затяжная позиционная война. Протяжённость фронта составила 1300 километров. Войска противников стали строить сплошные оборонительные линии из траншей и батарейных позиций, защищённые многими рядами проволочных заграждений и минными полями. Усиленно строя оборону, противники одновременно готовились и к последующим наступательным действиям.

В должности главнокомандующего Восточным фронтом генерал-фельдмаршал Гинденбург прославился ещё и тем, что в начале 1916 года сумел сорвать наступление русской 10-й армии у озера Нарочь. Здесь он большими силами контратаковал наступающих русских, которые сумели прорвать две линии германской обороны, воспользовавшись тем, что немецкая артиллерия начала перебазирование.

В конце августа 1916 года Берлин снимает с поста начальника Полевого Генерального штаба Э. фон Фалькенгайна и назначает на этот пост генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга. 1-м генерал-квартирмейстером назначается генерал Людендорф, с которым Гинденбург командовал войсками на Востоке.

Новому Верховному командованию вооружёнными силами Германии досталось от своих предшественников тяжёлое наследство. Ресурсы держав Центрального блока, как людские, так и материальные, находились на пределе. Правда, немецкие войска занимали обширные территории своих противников на Западе и Востоке, на Балканах, когда те сумели захватить только малоценные германские колонии да несколько деревень в Эльзасе.

Однако Берлин теперь уже не мог рассчитывать на победоносное и быстрое окончание войны — она становилась затяжной, и у Германии было мало шансов выиграть её у союзников по Антанте. В такой сложной для Германии ситуации многое зависело от её высшего военного командования, от умелого руководства вооружёнными силами и распределения резервов.

Германская наступательная «стратегия уничтожения» противника уже не действовала — и англо-французские армии, и русские занимали хорошо укреплённые линии позиционной обороны. Прорвать их было возможно только ценой огромных потерь. Гинденбург и Людендорф решили сократить потери немецких войск временным переходом к обороне на Западном фронте.

Начальник Полевого Генерального штаба искал новые пути достижения военного превосходства Германии. На свет появился план ведения беспощадной подводной войны на море при одновременном затишье на сухопутном фронте. И хотя такая война в Атлантике нанесла огромный вред экономике Великобритании и заметно подорвала численность её торгового и военного флотов, решить исход Первой мировой войны «волчьи стаи» немецких подводных лодок на просторах Атлантического океана просто не могли.

Гинденбург считал, что никакого мирного соглашения с Антантой быть не должно, и следует только выждать удобный момент для удачного прорыва позиционной обороны противника или на Западе, или на Востоке. И он дождался этого момента — после заключения Брестского сепаратного мирного договора с Советской Россией, которая тем самым выходила из войны, высвобождалось огромное количество германских войск, которые можно было быстро перебросить по железным дорогам на Западный фронт.

Весной 1918 года под руководством генерал-фельдмаршала Гинденбурга началась военная интервенция против Советской России. Германские и австро-венгерские войска, не встречая должного сопротивления со стороны разрозненных совдеповских войск, захватили за короткий срок значительную территорию бывшей Российской империи — Украину, Белоруссию, Прибалтику, дошли до Дона и Пскова.

Такой военный успех перед началом Первой мировой войны высшее германское командование даже и не планировало. После этого германские войска начали грабить захваченную российскую территорию, вывозить ценности в свою страну. Массовый вывоз запасов продовольствия помог Германии и её союзникам избежать голода. Начальник Полевого Генерального штаба Германии руководил разработкой и этой операции, носившей далеко не военный характер.

Затем Германия пошла «ва-банк» на Западном фронте, начав там наступление. Но и на этот раз атакующие немецкие армии натолкнулись на глубоко эшелонированную оборону французских и английских войск, к которым на помощь прибыла американская экспедиционная армия. Союзники имели сильную артиллерию, которая не испытывала нужды в снарядах. Германцы первоначально имели тактический успех, развить который из-за больших потерь они оказались не в силах.

Однако здесь следует отдать должное генерал-фельдмаршалу Гинденбургу — в том последнем немецком наступлении на Западном фронте был момент, когда фронт союзников готов был прорваться и в таком случае открывался прямой путь на столицу Франции Париж и приморский город Кале. Но высшее военное командование французской и британской армий в лице маршала Фоша оказалось на высоте и смогло парировать удар противника. После этого войска Антанты перешли в контрнаступление и восстановили положение на Западном фронте.

Первая мировая война закончилась полным поражением стран Центрального блока. Версальский мирный договор был заключён на неслыханно тяжёлых для Германии условиях. Она лишалась всех своих колониальных владений и понесла большие территориальные и материальные потери в Европе. Страны Антанты резко сокращали её армию и флот до безопасного для них уровня. Моральное поражение для немцев значило не меньше, чем военное.

Во исполнение условий Версальского мирного договора генерал-фельдмаршалу Паулю фон Гинденбургу пришлось руководить эвакуацией уже разлагавшейся немецкой армии на свою территорию, сокращать её численность и вооружение. После этого он недолго занимал должность главнокомандующего на Восточной границе.

Поражение Германии в Первой мировой войне сказалось и на её внутренних делах. В ноябре 1918 года в стране вспыхнула революция. Генерал-фельдмаршал фон Гинденбург стал одним из организаторов вооружённого подавления революционных выступлений в немецких городах Киле, Берлине, в Баварии. Во многом благодаря Гинденбургу костяк германской армии, прежде всего её кадровый офицерский состав, был сохранён для будущего возрождения военной мощи побеждённой державы.

В июне 1919 года Гинденбург вышел в отставку и поселился в городе Ганновере. Германская пропаганда создала вокруг него ореол выдающегося полководца Первой мировой войны. Военные и промышленные круги страны не без оснований связывали с Гинденбургом большие надежды на возрождение Германии как мировой державы.

В 1925 и 1932 годах отставной генерал-фельдмаршал избирался от блока правых партий президентом Веймарской республики.

На посту главы государства Гинденбург всячески содействовал возрождению военно-экономического потенциала Германии, росту её вооружённых сил, укреплению среди населения страны реваншистского духа. Он стремился к тому, чтобы как можно быстрее сбросить с Германии «путы» позорного для немецкой нации Версальского договора. Был почётным председателем милитаристского союза «Стальной шлем», поддерживал другие военизированные организации.

В своих мемуарах «Из моей жизни», переведённых на многие языки, Гинденбург показал свою роль в ходе Первой мировой войны как на Восточном, так и на Западном фронтах, в крупнейших её операциях. Книга пользовалась большим успехом среди военных.

Как германский президент, Пауль фон Гинденбург вошёл в ещё и тем, что в январе 1933 года поручил лидеру германского фашизма Адольфу Гитлеру формирование правительства. Так нацисты официально пришли к власти в Германии, которая всего через шесть лет развязала Вторую мировую войну. Подготовка к ней начиналась ещё во время президентского правления Гинденбурга.

Алексей Шишов. 100 великих военачальников

Вероисповедание: лютеранин Рождение: 2 октября (1847-10-02 )
Позен , Великое княжество Познанское Смерть: 2 августа (1934-08-02 ) (86 лет)
поместье Нойдек близ Розенберга , Восточная Пруссия , Пруссия , Третий Рейх Супруга: Гертруда фон Шперлинг Дети: Гинденбург, Оскар фон Военная служба Звание: генерал-фельдмаршал Автограф: Награды:

Па́уль Лю́двиг Ганс А́нтон фон Бе́некендорф унд фон Ги́нденбург (нем. Paul Ludwig Hans Anton von Beneckendorff und von Hindenburg , 2 октября - 2 августа ) - немецкий военный и политический деятель. Видный командующий Первой мировой войны : главнокомандующий на Восточном фронте против России ( -), начальник Генерального штаба ( -). Прусский генерал-фельдмаршал (2 ноября ). Рейхспрезидент Германии ( -). Первый и единственный в истории Германии человек, избранный главой государства на всенародных выборах .

Родословная

Пауль фон Гинденбург родился в Позене , Пруссия (с 1919 Познань , Польша) в семье прусского аристократа Роберта фон Бенекендорфа унд фон Гинденбурга (нем. Robert von Beneckendorff und von Hindenburg , 1816-1902) и его жены Луизы Швикарт (нем. Luise Schwickart , 1825-1893; дочь доктора медицины Карла Людвига Швикарта и его жены Юлии Моних). Гинденбург очень стеснялся неаристократического происхождения своей матери и даже в своих мемуарах он практически не упоминал о ней. У него было несколько младших братьев и сестра: Отто (родился 24 августа ), Ида (родилась 19 декабря ) и Бернхард (родился 17 января ).

Бабушкой и дедушкой Гинденбурга по отцовской линии были Элеонора фон Бредерлов и её муж Отто Людвиг фон Бенекендорф унд фон Гинденбург, по линии которых он являлся потомком незаконной дочери Генриха IV, графа Вальдека . Он также был потомком Мартина Лютера .

Военная карьера

После учёбы в Вальштатте (сейчас Легницке-Поле , Польша) и кадетской школы в Берлине , Гинденбург принял участие в Австро-прусской войне () и Франко-прусской войне ( -). Он остался в армии и в итоге дослужился до генерала в 1903 году . В то же время он женился на Гертруде фон Шперлинг , аристократке, родившей Гинденбургу сына Оскара и двух дочерей в том числе дочь Анну-Марию. В 1911 году Гинденбург впервые вышел в отставку, но с началом Первой мировой войны был отозван из отставки Хельмутом фон Мольтке (младшим) , главой немецкого Генштаба . Гинденбургу было поручено командование 8-й армией , в то время связанной боями с двумя русскими армиями в Восточной Пруссии .

В отличие от своего предшественника Максимилиана фон Притвица Гинденбург добился впечатляющих успехов на восточном фронте, нанеся русской армии поражение в Восточно-Прусской операции . Эти успехи сделали Гинденбурга национальным героем, хотя некоторые современные историки считают, что основную роль в подготовке этих операций сыграл малоизвестный офицер штаба Макс Хоффманн . В ноябре 1914 Гинденбург был произведён в ранг фельдмаршала и назначен главнокомандующим германскими войсками на восточном фронте. Два последующих наступления немецкой армии в Польше (Варшавско-Ивангородская операция и Лодзинская операция), окончились для немцев неудачно, оба были отбиты русской армией.

В 1926 году родовое имение Нойдек, из-за махинаций двоюродной сестры Гинденбурга Лины, разорилось и нуждалось в значительных инвестициях. По случаю 70-летнего юбилея Гинденбурга 2 октября 1927 года, правительство Веймарской Республики на взносы немецких промышленников по инициативе соседа президента, влиятельного восточно-прусского юнкера и консервативного политика Эларда фон Ольденбург-Янушау владевшего в том же округе двумя большими поместьями, преподнесло герою Таненнберга выкупленный Нойдек в подарок. Получив усадьбу, Гинденбург перестроил её и записал собственность на своего сына, Оскара фон Гинденбурга . Политические враги, прежде всего нацисты, тщательно раздували скандал из-за истории с имением, утверждая, что имение было куплено на деньги, украденные землевладельцами из государственного фонда Osthilfe , а передача его сыну была сделана, чтобы избежать уплаты налогов на наследство. Некоторые историки полагают, что этой информацией владел и Курт фон Шлейхер . Гитлер в ходе переговоров с фон Папеном и Оскаром Гинденбургом зимой 1932/1933 годов заявил, что если не получит пост канцлера, фракция нацистов в Рейхстаге будет требовать уголовного расследования этого дела. Это во многом вынудило отца и сына Гинденбургов согласиться с назначением «богемского ефрейтора», чтобы наконец забыть о неприятном для них инциденте.

Гинденбург и Гитлер

При приближении советских войск к Танненбергу немцы вывезли прах его (и супруги) в Западную Германию. Он был перезахоронен в церкви Святой Елизаветы (нем.) русск. в Марбурге .

Награды

Генерал-фельдмаршал Гинденбург 9 декабря 1916 г. за свои выдающиеся заслуги был награждён особой, специально для него изготовленной высшей степенью Железного Креста - Звездой Большого Креста Железного Креста (нем. Stern zum Großkreuz ). Эта награда представляла собой золотую восьмиконечную звезду с наложенным на неё Большим Крестом Железного Креста (по статуту Звезда Большого Креста Железного Креста изготавливается из серебра). До Гинденбурга этой награды удостоился только один человек - генерал-фельдмаршал Гебхард фон Блюхер (31 августа 1813 г.). Так как эти награды вручались лишь дважды, они носят собственные имена «Звезда Блюхера» (нем. Blücherstern) и «Звезда Гинденбурга» (нем. Hindenburgstern).

Оценки

Как отмечает Лучников А. В., для советской историографии характерен негативный взгляд на Гинденбурга, характеристика его как реакционера и реваншиста, «проводника германского империализма и милитаризма», клеймение его как одного из главных виновников прихода к власти Гитлера .

Образ Пауль фон Гинденбурга в кино

• «Гитлер: Восхождение дьявола » / «Hitler: The Rise of Evil» (Канада , США ; ) режиссёр Кристиан Дюге , в роли президента Пауль фон Гинденбурга - Питер О’Тул .

Напишите отзыв о статье "Гинденбург, Пауль фон"

Примечания

Ссылки

Королевство Пруссия Германская империя Веймарская республика Третий рейх

Веймарская республика Третий рейх Западная Германия Восточная Германия Объединённая Германия

Отрывок, характеризующий Гинденбург, Пауль фон

– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.

Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.

Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.

Оскар фон Гинденбург родился в Кенигсберге, Восточная Пруссия (Königsberg, East Prussia), в семье выдающегося немецкого военного Пауля фон Гинденбурга (Paul von Hindenburg). Подобно отцу, Оскар вступил в ряды немецкой армии; сначала дела его шли не лучшим образом – руководство долгое время считало фон Гинденбурга откровенно недалеким. Некоторое время ему довелось прослужить в 3-м гвардейском полку (Third Guards Regiment); там Оскар познакомился и подружился с Куртом фон Шлейхером (Kurt von Schleicher).

Первая мировая война дала Паулю фон Гинденбургу возможность проявить себя с самой лучшей стороны; вскоре после этого в гору пошли и дела его сына. Во время войны Оскар – дослужившийся к тому времени до майора – состоял при отце офицером связи.

В 1925-м Пауль фон Гинденбург стал президентом Веймарской республики (Weimar Republic); сына он назначил адъютантом. Власть Оскар – как человек, отвечающий за доступ к правителю – получил просто невероятную. Курт фон Шлейхер, благодаря дружбе с Оскаром, получил должность канцлера (и стал одним из основных советников фон Гинденбурга-старшего).

В январе 1933-го фон Гинденбург, конфликтовавший с отцом, подумывавшим дать канцлерскую должность Адольфу Гитлеру (Adolf Hitler), связался с Францом фон Папеном (Franz von Papen). В голове у фон Папена зрел хитрый план – он собирался допустить Гитлера в канцлерское кресло, сделав его при этом своей пешкой. Оскар на план согласился; во многом благодаря его давлению, Гитлер в итоге и получил канцлерскую должность.

18 августа 1934-го – вскоре после смерти отца – фон Гинденбург выступил в радиоэфире с обращением к народу Германии; Оскар просил немцев голосовать за выдвинутое на референдум предложение позволить Гитлеру упразднить должность президента и взять бразды правления в свои руки. Предложение набрало более 90% голосов "за" и успешно прошло. Оскар вскоре после этого получил новое воинское звание. Есть основания полагать, что без Гинденбурга Гитлер мог бы и не прийти к власти вообще – именно эта поддержка помогла будущему фюреру получить кресло канцлера. В долгу Адольф Гитлер не остался – после референдума Оскар фон Гинденбург не только довольно резко взлетел ввысь по карьерной лестнице, но еще и получил неплохой земельный участок.

После начала Второй мировой Оскар фон Гинденбург был вновь призван в армию. В сентябре 1939-го его назначили заместителем командира армейского корпуса, в ноябре он был переведен в тыл, в 1941-м стал командующим одним из концентрационных лагерей Восточной Пруссии.

Уже под конец войны, когда советские войска приближались к немецким границам, именно Оскару фон Гинденбургу доверили перемещение Танненбергского мемориала (Tannenberg Memorial), сооруженного в честь победы, которую Пауль фон Гинденбург одержал в 1914-м. Мемориал был уничтожен, останки родителей Оскара были перевезены на запад.

На Нюрнбергском процессе (Nuremberg trials) Оскар фон Гинденбург выступал в качестве одного из свидетелей по делу Франца фон Папена.

Лучшие дня

В 1956-м Оскар фон Гинденбург выиграл судебный процесс против южно-германских издателей, опубликовавших книгу Эрвейна фон Аретина (Erwein von Aretin) "Корона и цепи. Мемуары баварского дворянина" ("Crown and Chains. Memories of a Bavarian Nobleman"). В книге утверждалось, что еще в 1930-м Гинденбург тайно и нелегально получил спонсирование по одной из правительственных программ Веймарской республики.

Скончался Оскар фон Гинденбург 12 февраля 1960-го, в Бад-Гарцбурге, Западная Германия (Bad Harzburg, West Germany).