А. Сахарову
Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.
Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
А жизнь кипит.
Вокруг меня снуют
И старые и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.
И в голове моей проходят роем думы:
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны.
И это я!
Я, гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила
Российского скандального пиита.
Уже ты стал немного отцветать,
Другие юноши поют другие песни.
Они, пожалуй, будут интересней -
Уж не село, а вся земля им мать".
Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щеки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.
Вот вижу я:
Воскресные сельчане
У волости, как в церковь, собрались.
Корявыми, немытыми речами
Они свою обсуживают "жись".
Уж вечер. Жидкой позолотой
Закат обрызгал серые поля.
И ноги босые, как телки под ворота,
Уткнули по канавам тополя.
Хромой красноармеец с ликом сонным,
В воспоминаниях морщиня лоб,
Рассказывает важно о Буденном,
О том, как красные отбили Перекоп.
"Уж мы его - и этак и раз-этак, -
Буржуя энтого... которого... в Крыму..."
И клены морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.
С горы идет крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Веселым криком оглашая дол.
Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Ну что ж!
Прости, родной приют.
Чем сослужил тебе - и тем уж я доволен.
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.
Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.
Я не отдам ее в чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла звуки
И песни нежные лишь только пела мне.
Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь, у вас другой напев.
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть, -
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким "Русь".
Примечания
Газета "Бакинский рабочий", 1924, N216, 24 сентября без строк 32-35, 45-48); полностью - журнал "Красная новь", Москва, 1924, N5, август-сентябрь.
Сахаров А.М. - товарищ Есенина, сотрудник издательства.
Последнее обновление:
27.Марта.2014, 14:37
Тот ураган прошел. Нас мало уцелело. На перекличке дружбы многих нет. Я вновь вернулся в край осиротелый, В котором не был восемь лет. Кого позвать мне? С кем мне поделиться Той грустной радостью, что я остался жив? Здесь даже мельница - бревенчатая птица С крылом единственным - стоит, глаза смежив. Я никому здесь не знаком, А те, что помнили, давно забыли. И там, где был когда-то отчий дом, Теперь лежит зола да слой дорожной пыли. А жизнь кипит. Вокруг меня снуют И старые и молодые лица. Но некому мне шляпой поклониться, Ни в чьих глазах не нахожу приют. И в голове моей проходят роем думы: Что родина? Ужели это сны? Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый Бог весть с какой далекой стороны. И это я! Я, гражданин села, Которое лишь тем и будет знаменито, Что здесь когда-то баба родила Российского скандального пиита. Но голос мысли сердцу говорит: "Опомнись! Чем же ты обижен? Ведь это только новый свет горит Другого поколения у хижин. Уже ты стал немного отцветать, Другие юноши поют другие песни. Они, пожалуй, будут интересней - Уж не село, а вся земля им мать". Ах, родина! Какой я стал смешной. На щеки впалые летит сухой румянец. Язык сограждан стал мне как чужой, В своей стране я словно иностранец. Вот вижу я: Воскресные сельчане У волости, как в церковь, собрались. Корявыми, немытыми речами Они свою обсуживают "жись". Уж вечер. Жидкой позолотой Закат обрызгал серые поля. И ноги босые, как телки под ворота, Уткнули по канавам тополя. Хромой красноармеец с ликом сонным, В воспоминаниях морщиня лоб, Рассказывает важно о Буденном, О том, как красные отбили Перекоп. "Уж мы его - и этак и раз-этак, - Буржуя энтого... которого... в Крыму..." И клены морщатся ушами длинных веток, И бабы охают в немую полутьму. С горы идет крестьянский комсомол, И под гармонику, наяривая рьяно, Поют агитки Бедного Демьяна, Веселым криком оглашая дол. Вот так страна! Какого ж я рожна Орал в стихах, что я с народом дружен? Моя поэзия здесь больше не нужна, Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен. Ну что ж! Прости, родной приют. Чем сослужил тебе - и тем уж я доволен. Пускай меня сегодня не поют - Я пел тогда, когда был край мой болен. Приемлю все. Как есть все принимаю. Готов идти по выбитым следам. Отдам всю душу октябрю и маю, Но только лиры милой не отдам. Я не отдам ее в чужие руки, Ни матери, ни другу, ни жене. Лишь только мне она свои вверяла звуки И песни нежные лишь только пела мне. Цветите, юные! И здоровейте телом! У вас иная жизнь, у вас другой напев. А я пойду один к неведомым пределам, Душой бунтующей навеки присмирев. Но и тогда, Когда во всей планете Пройдет вражда племен, Исчезнет ложь и грусть, - Я буду воспевать Всем существом в поэте Шестую часть земли С названьем кратким "Русь". Сергей Есенин Русь советская А. Сахарову
+ дополнительный материал: Источник материала [?] общение с автором проекта по вопросам рекламы, развития и поддержки проекта, обмена информацией, авторских прав - в .. Статья 29.4 Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.
«Русь советская» Сергей Есенин
Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.А жизнь кипит.
Вокруг меня снуют
И старые и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.И в голове моей проходят роем думы:
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны.И это я!
Я, гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила
Российского скандального пиита.Уже ты стал немного отцветать,
Другие юноши поют другие песни.
Они, пожалуй, будут интересней -
Уж не село, а вся земля им мать».Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щеки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.Вот вижу я:
Воскресные сельчане
У волости, как в церковь, собрались.
Корявыми, немытыми речами
Они свою обсуживают «жись».Уж вечер. Жидкой позолотой
Закат обрызгал серые поля.
И ноги босые, как телки под ворота,
Уткнули по канавам тополя.Хромой красноармеец с ликом сонным,
В воспоминаниях морщиня лоб,
Рассказывает важно о Буденном,
О том, как красные отбили Перекоп.«Уж мы его - и этак и раз-этак, -
Буржуя энтого… которого… в Крыму…»
И клены морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.С горы идет крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Веселым криком оглашая дол.Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.Ну что ж!
Прости, родной приют.
Чем сослужил тебе, и тем уж я доволен.
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.Я не отдам ее в чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла звуки
И песни нежные лишь только пела мне.Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь, у вас другой напев.
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть, -
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
Сергей Есенин, как и многие поэты начала 20 века, с воодушевлением воспринял октябрьскую революцию. В отличие от Маяковского он не высмеивал недостатки советского общества и не ужасался, как Блок, той кровавой бойне, которая позже стала именоваться гражданской войной. Как выходца из села, поэта в первую очередь интересовал вопрос: а что именно даст революция обычному крестьянину?
Уехав в Москву, чтобы стать настоящим поэтом, Есенин лишь в 1924 году смог вернуться в родное село Константиново. Именно после этой поездки было написано стихотворение «Русь советская», благодаря которому автор в очередной раз попал в опалу. Однако, предчувствуя скорую гибель, Есенин больше не хотел размениваться по мелочам. Тем более то, что он увидел в родном селе, настолько поразило автора, что он, пожалуй, впервые в жизни растерялся и усомнился в своем творчестве, которое вдруг оказалось никому не нужным.
Вернувшись на родину, поэт был поражен тем, что среди односельчан практически не осталось ни одного знакомого ему человека. «Но некому мне шляпой поклониться, ни в чьих глазах не нахожу приюта», - отметил поэт. Его отчий дом оказался сожжен и превратился в груду золы, однако никто не обратил внимания на дорого одетого человека, который зачем-то остановился возле пепелища, и никто не узнал в этом одиноком страннике поэта, который большинство своих произведений адресовал этим простым и малограмотным людям, стремящимся к лучшей доле. «Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый Бог весть с какой далекой стороны», - восклицает поэт, начиная постепенно осознавать, что все эти годы жил в каком-то иллюзорном мире , считая, что его стихи как раз таки нужны обычным крестьянам, а не рафинированной интеллигенции.
Называя себя гражданином села, Есенин осознает, что его родное Коснтантиново только тем и будет знаменито, что когда-то баба родила здесь «скандального российского пиита». Но, по мнению автора, никто никогда не вспомнит, с какой любовью и теплотой он относился к родному краю, и сколько замечательных стихов было посвящено удивительно русской природе, которая вдохновляла поэта на творчество, когда он вынужден был жить в шумной, пыльной и суетной Москве. Теперь же так любимые поэтом клены и тополя вместе с восторженными местными жителями внимают рассказу «сонного красноармейца», который живописует, как бил «буржуя энтого» в Крыму .
Наблюдая за этой картиной, Есенин чувствует, что выглядит достаточно жалко и смешно. Он отмечает, что «язык сограждан стал мне как чужой, в своей стране я словно иностранец». И самое страшное, что виновницей «убийства» исконно русского языка, плавного, образного и красивого, который с детства впитал поэт в своем родном селе, является именно революция. Именно она породила «корявые речи» пролетариата, рифмованные агитки Демьяна Бедного, которые «веселым криком оглашают дол».
Наблюдая за тем, как деградирует село, превращаясь в единую комсомольскую ячейку, поэт задается вопросом: «Какого ж я рожна орал в стихах, что я с народом дружен?» . Те крестьяне, которых он видит в своем селе, чужды Есенину. Он не понимает их языка, образа мышления и, главное целей, ради которых они вот так запросто отказались от своего прошлого, той исконно русской культуры, на которой и держалось все общество.
Поэтому поэт просит у своей родины прощения и отмечает – «приемлю все, как есть все принимаю». Поэт готов смириться с революцией, с обязательными майскими и ноябрьскими праздниками, которые пришли на смену Пасхе и Рождеству, однако отмечает: «но только лиры милой не отдам». Этой фразой он подчеркивает, что никогда не откажется от воспевания в своих стихах той, исконной Руси, которая под влиянием времени вдруг превратилась в бутафорию и некую пародию на родину поэта, но от этого не перестала быть любимой и дорогой для Есенина.
Мучительный и пронзительный крик души поэта – это текст стихотворения Есенина «Русь Советская». Изучаемое на уроках литературы в 11 классе, когда исторический материал школьникам уже знаком, это произведение все же часто остается недопонятым, ведь лирический герой и сам колеблется в своих суждениях. Стихотворение навеяно приездом Есенина в деревню в 1924 году. Поездка произвела на поэта противоречивое впечатление. Он и рад снова видеть родную сторонку, окунуться в гущу народной жизни и крестьянского труда. Но жители села вызывают у него недоумение и горечь. Они не узнают поэта и не интересуются им (а ведь он уверен, что его село «лишь тем и будет знаменито, что здесь когда-то баба родила российского скандального пиита»). Они не интересуются поэзией, предпочитая невнятные повествования сонного солдата, агитки Демьяна Бедного и свои неграмотные беседы: «Корявыми, немытыми речами они свою обсуживают «жись». Слово «немытые» в отношении речей Есенин употребляет неслучайно: он потрясен тем, что исчезла куда-то за столь краткий срок и многовековая культура, и певучая, меткая народная речь.
Только начиная читать стих «Русь Советская» Есенина Сергея Александровича, мы сразу видим, что настроение произведения очень грустное, даже трагическое. Но поэт не готов сдаться. Он не согласен отдать свою лиру тому, что сделало людей такими чужими ему. Он не согласен отказаться от того, что считает своим предназначением – «воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким «Русь».
Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.
Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
А жизнь кипит.
Вокруг меня снуют
И старые и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.
И в голове моей проходят роем думы:
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны.
И это я!
Я, гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила
Российского скандального пиита.
Уже ты стал немного отцветать,
Другие юноши поют другие песни.
Они, пожалуй, будут интересней -
Уж не село, а вся земля им мать».
Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щеки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.
Вот вижу я:
Воскресные сельчане
У волости, как в церковь, собрались.
Корявыми, немытыми речами
Они свою обсуживают «жись».
Уж вечер. Жидкой позолотой
Закат обрызгал серые поля.
И ноги босые, как телки под ворота,
Уткнули по канавам тополя.
Хромой красноармеец с ликом сонным,
В воспоминаниях морщиня лоб,
Рассказывает важно о Буденном,
О том, как красные отбили Перекоп.
«Уж мы его - и этак и раз-этак, -
Буржуя энтого… которого… в Крыму…»
И клены морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.
С горы идет крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Веселым криком оглашая дол.
Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Ну что ж!
Прости, родной приют.
Чем сослужил тебе, и тем уж я доволен.
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.
Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.
Я не отдам ее в чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла звуки
И песни нежные лишь только пела мне.
Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь, у вас другой напев.
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть, -
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
