Русский музей представляет выставку, посвященную 150-летию со дня рождения Михаила Александровича Врубеля (1856-1910). Это живописные и графические произведения художника, скульптура, предметы декоративно-прикладного искусства, исполненные в технике майолики, принадлежащие собранию Русского музея.

На выставке будут представлены как хорошо известные зрителю живописные произведения Врубеля: «Гамлет и Офелия» (1884), панно «Утро» (1897), «Богатырь» (1898), «Летящий демон» (1899), «Шестикрылый серафим» (1904), - так и редко экспонируемые графические работы: анатомические штудии, акварели костюмного класса, программы академической поры, многочисленные портреты и автопортреты художника, поздние графические циклы «Бессонница», «Кампанулы», «Раковины», а также последняя работа художника - «Видение пророка Иезекииля» (1906), созданная в трагические годы болезни, сопротивляясь которой, художник продолжал творить. «Творческая сила пережила в нем все. Человек умирал, разрушался, мастер - продолжал жить» (В. Я. Брюсов).

Предполагается с максимальной полнотой показать работы Врубеля, выполненные им в 1890-е годы в технике майолики в керамической мастерской «Абрамцево»: скульптуры, изразцы, блюдо «Садко». Специально для выставки из 130 фрагментов вновь будет собран знаменитый камин «Вольга и Микула» (1899-1900), созданный для Всемирной выставки 1900 года в Париже. Посетители выставки смогут ознакомиться с уникальными архивными материалами из Отдела рукописей Русского музея: фотографиями, письмами, программами концертов, в которых принимала участие Н. И. Забела-Врубель, созданными по эскизам художника. Особый интерес представляют личные вещи художника - раковина, вдохновившая его на создание графического цикла 1904 года, китайский ящик для чая и дорожный подсвечник.

Выставка подготовлена при поддержке ОАО ВНЕШТОРГБАНК и компании «Северсталь».

Изразцовый камин «Микула Селянинович и Вольга Святославович» выполненный по эскизу М.А.Врубеля.

Всегда ли мы подразумеваем всю широту творческого гения Михаила Врубеля, когда называем его художником? Конечно, Врубель — это тот живописец, который подарил миру своих невероятных Демонов. Это тот живописец, который воспел эстетику русской народности и стал одним из самых значимых художников конца XIX века.

Но вряд ли многие из вас знают, что на фасаде гостиницы «Метрополь» красуется невероятное панно «Принцесса Грёза», а в Доме Черткова находится камин, виртуозно оформленный художником в стиле модерн. Врубель был талантливым декоратором, поэтому несправедливо обходить стороной декоративно-прикладную сторону его творчества. В счастливое время участия в Абрамцевском кружке художник проникся идеей ренессансного многозадачного мастера и с упоением учился искусству керамики, майолики, скульптуры и техникам различных народных промыслов. Именно в качестве декоратора Врубель получил свою известность среди современников, а многие известные люди стремились видеть художника «дизайнером» своих шикарных особняков.

В этой статье «365» хочет познакомить вас с рядом московских строений, которых не обошел стороной творческий гений Михаила Александровича Врубеля. Гуляя по Москве, не поленитесь и зайдите в эти особняки, где до сих пор сохранился модернистский дух начала прошлого столетия.

Гостиница «Метрополь»

Фасад «Метрополя». «Принцесса Грёза»

Немногие обращают внимание на фасад легендарной гостиницы «Метрополь», а если и обращают, то не знают, что именно там красуется, пожалуй, самое известное декоративное панно М.Врубеля, «Принцесса Грёза».

В 1896 году С.Ю. Витте сделал у Врубеля заказ на живописное панно для Нижегородской художественно-промышленной выставки. Работа на выставке не произвела должного впечатления на зрителей, но поразила критиков романтической глубиной передачи образа, навеянного пьесой французского поэта Э. Ростана.

Гостиница «Метрополь»

Поэтому когда перед Витте встал вопрос, кого пригласить участвовать в отделке строящейся гостиницы в самом сердце Москвы, выбор пал на Врубеля, чтобы назло недоброжелателям увековечить его прекрасную работу.

Адрес: Театральный проезд, 2.

Дом в Лебяжьем переулке ведет свою историю с XIX века. Склады, водочный завод, синематограф и театр миниатюр — многое происходило здесь, пока по заказу мецената П. Г. Солодовникова здание и близлежащие к нему постройки не переоборудовали в жилые помещения.

Под самой кровлей находится керамическое панно, изображающее девушку в окружении чудес подводного мира, по предположению исследователей, изготовленное по отливкам Михаила Врубеля.

Фрагмент центрального панно, выполненного по эскизам М. Врубеля

Адрес: Лебяжий переулок, д. 6/1.

Самая обычная прогулка по Москве может неожиданно принести встречу с Михаилом Врубелем. Главное знать, где искать.
Доходный дом Ф. А. Александрова мог остаться обычным образчиком архитектуры своего времени, если бы не керамические панно из абрамцевской плитки над балконными окнами, сделанные по рисункам «Бессмертники» великого мастера.

Элементы декора доходного дома Ф. А. Александрова. «Бессмертники» Врубеля слева внизу

Адрес: Мерзляковский переулок, д.20.

Городская усадьба Казакова-Дункер-Цетлина

Усадьба названа по фамилиям владельцев, которым она принадлежала после княжеского рода Хованских.

В 1894 году по заказу Е.Д. Дункер художник выполнил мозаичный триптих «Суд Париса», а также панно «Венеция» и плафон с изображением цветов.

М. Врубель. «Суд Париса». Декоративное панно, 1893

Сегодня работы Врубеля, выполненные для этого особняка, можно увидеть в собрании Омского музея изобразительных искусств и в коллекции Русского музея.

Адрес: Поварская ул., дом 9, стр. 1-1А.

Свидетельства об этой усадьбе имеются уже с конца XVIII века, здесь даже сохранились старинные палаты и элементы убранства того времени.

Однако, когда в 1895 году усадьба стала принадлежать Алексею Викуловичу Морозову, её ожидали перемены. Для выполнения заказа по переделу дома, согласно вкусам хозяина и веяниям времени, был приглашен знаменитый архитектор Фёдор Шехтель, который в свою очередь пригласил Михаила Врубеля принять участие во внутренней отделке особняка.

М. Врубель. Триптих «Фауст»

Для этой усадьбы художник создал живописные панно по мотивам «Фауста» Гете. Эти панно отличаются беглостью и приблизительностью, расчленением на планы, что усиливает сходство с аппликацией.

Сейчас эти работы можно увидеть в Государственной Третьяковской галерее.

Адрес: Подсосенский переулок, д.21.

Особняк З. Г. Морозовой

Еще один пример работы Михаила Врубеля в соавторстве с архитектором Фёдором Шехтелем.

В этот раз художник принимал участие внутренней отделки особняка жены великого русского мецената Саввы Морозова. Шехтель посчитал, что Врубель сможет привнести в готические интерьеры свою сумрачную выразительность, и не ошибся.

М. Врубель. «Роберт и монахини»

Для этого особняка художник выполнил ломаную и крайне динамичную скульптурную композицию «Роберт и монахини», а также создал эскиз к витражу, который был выполнен с использованием старинной техники.

Адрес: улица Спиридоновка, 17.

Очередное совместное творение Михаила Врубеля и Фёдора Шехтеля — Усадьба Салтыковых-Чертковых. Попасть в эту усадьбу можно только во время проведения на его территории выставок, но это стоит сделать хотя бы ради лицезрения невероятного камина, сотворенного Врубелем по заказу хозяина дома.

Скульптурное убранство камина, созданное в унисон стилю модерн, изображает игривых нимф и сатиров, резвящихся меж ветвей деревьев.

Адрес: Москва, Мясницкая улица, д. 7.

Текст: Анна Вихрева

Низвержение Демона и смирение Мастера
В Третьяковской галерее открылась выставка Врубеля
Выставка, которую так долго пытались осуществить, наконец состоялась — деньги на нее дал "Сургутнефтегаз", а каталог издан журналом "Пинакотека". По сравнению с выставкой Врубеля в Дюссельдорфе (первой ретроспективой художника в Европе, которая прошла год назад) эта несколько сужена: здесь, увы, нет принципиально важных ранних вещей из Киевского музея и Русского музея в Петербурге — перевозить картины и графику в Москву, вероятно, хлопотнее, чем в Германию. ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ задала несколько вопросов о Врубеле автору, вероятно, самой интересной книги о нем доктору искусствоведения МИХАИЛУ АЛЛЕНОВУ.

— Какие в этой выставке есть неожиданности? Что она подтверждает в репутации Врубеля?
— Нас тут встречает предупреждение, что все как-то особенно освещено. И действительно, все получилось немного похожим на слайды или репродукции, живопись стала чуть плоской. Мы ведь привыкли видеть Врубеля в естественном сумраке нижних залов Третьяковской галереи — там многого было не видно, и он имел таинственную глубину. Теперь все видно очень хорошо, но он несколько технизирован. К тому же Врубель — мастер холодного, со сдвигом в сине-фиолетовую часть спектра, колорита — как-то неадекватно потеплел. Но прежде всего выставка подтверждает, что художник он очень хороший и насыщенный. Выставка очень "питательная", много хороших вещей. Врубель мог бы сказать: "Я мастер" — как булгаковский герой. Кстати, у него была такая же шапочка — ему ее сшила Надежда Ивановна Забела, от мигрени. Не очень ясно, откуда Булгаков взял эту шапочку, но совпадений слишком много... Берлиоза зовут Михаил Александрович, как Врубеля; он имеет киевские корни; в сцене погони по Спиридоновке упоминается фиолетовый рыцарь — это витраж Врубеля, который был как раз в доме на Спиридоновке. Берлиоз — это, конечно, отсылка к романтическому манифесту, "Фантастической симфонии" Берлиоза, отрезание головы имитирует финал четвертой части, "Шествия на казнь", где герою отрубают голову, а затем он просыпается, как и Берлиоз, на шабаше у сатаны. Думаю, что Булгакову, который хорошо знал работы Врубеля по Киеву, был для таких тем нужен Врубель, этот трижды романтический мастер.
— Почему же этот самый романтический мастер русского искусства является так поздно?
— В русском искусстве не было романтизма в начальном его этапе — мифологического, средневекового, как в Германии. Александровская эпоха была кульминацией петровского европеизма ("Прошло сто лет, и юный град..."), еще не было места для славянофильства, извлеченного из атмосферы немецкого философствования. Ампирный романтизм был программным западничеством. Даже первые варианты псевдоготики и псевдонарышкинского стиля не были внушены националистическими импульсами. Но во времена Врубеля все уже было иначе.
Киевское религиозное возрождение с Владимирским собором и деятельностью Прахова — во всем этом он участвовал. Потом был московский мамонтовский кружок, а Савва Мамонтов считал себя преемником и воспитанником Чижова, одного из адептов раннего славянофильства. Сам воздух Абрамцева, аксаковского гнезда, был пропитан славянофильскими флюидами, и Врубелю очень легко было войти в этот слой романтической традиции. Хотя национальный романтизм не был для него всепоглощающей художественной идеологией, у него очень причудливо уживаются западничество и русско-сказочные мотивы. Неоромантизм для него что-то вроде сублимированной эклектики — после Иванова это второй эклектический гений русского искусства. Итак, поскольку у России не было своего "средневекового романтизма", Врубель в своих опытах ориентировался скорее на немцев — Беклина, Штука, Клингера. Но он значительно лучше. У него есть благородство. Хотя много и от такого, несколько дешевого, модерна. Одно время была такая фигура рассуждения — дескать, был такой нехороший модерн, а Серов и Врубель испытывали его влияние. На самом деле именно они, разумеется, его и создавали, они и есть модерн. И в романтизме, и в модерне силен момент игры на публику — брюлловский ингредиент, если иметь в виду русскую традицию. Кстати, врубелевский тип физиономической маски — гибельная красота "пред пропастию темной" (огромные глаза, землистая бледность, запекшиеся губы) — есть уже в "Гибели Помпеи". А сплетенные руки, склоненная голова, скорбная интонация — все это чрезвычайно характерно для русского искусства вообще, для передвижников в частности. "Демон сидящий" — это, собственно, почти "Христос в пустыне" Крамского, и Врубель об этом не мог не думать. Он ведь был одним из самых умных русских художников, что в русском искусстве скорее редкость.
— В чем же полемика с Крамским?
— "Христос в пустыне" Крамского принадлежит линии социального христианства, в которой евангельский сюжет трактуется как вечная коллизия, повторяющаяся в разных исторических декорациях, что восходит к "Явлению Мессии" Иванова. У Крамского перед нами утро решения принять жертвенный путь — Христос был приведен в пустыню неким духом и был там искушаем дьяволом. Но врубелевский Демон — совсем не дьявол, его невозможно вообразить распоряжающимся чертями, которые жарят грешников в аду, или вообще искусителем. Скорее, это и есть дух, который привел Христа в пустыню и который где-то поодаль от него кручинится о его сорокадневном искушении. Врубель пишет "Демона сидящего" тогда же, когда Ге — картину "Что есть истина?", тоже вписывающуюся в линию Крамского. Ге, как он обычно это делает, создает ситуацию зияющей паузы, молчания — Христос не отвечает на вопрос Пилата. Это конец ситуации, когда "в начале было слово" — теперь слово умерло. Исчерпана коллизия, наиболее полно выраженная в первой половине века Ивановым ("Явление Мессии") и Федотовым ("Сватовство майора"),— событие, которое заводится словом, вестью. (Сваха у Федотова, которая сообщает о приходе майора, такая же предтеча, как Креститель у Иванова.) Исчерпание этой, чисто русской, традиции, которая ориентировалась на мизансцены, формируемые словом, логически привело к тому, что Христос должен был смениться Демоном. Именно врубелевским, поскольку Врубель говорил, что Демон — это душа.
— Почему романтическая программа претерпевает такой финал — низвержение Демона?
— "Демон поверженный", написанный после "Сидящего" и "Летящего", считается обычно неожиданным. Но "Демон летящий" выглядит совершенно как поверженный (достаточно перевернуть репродукцию) — он, можно сказать, уже пикирует, в нем нет вызывающей победительности. Да и сидящий Демон явно не триумфален. Тогда любили видеть в Демоне своего рода alter ego Врубеля и истолковывать этот образ как ницшеанского сверхчеловека. Врубель, видимо, был против этого и хотел наказать демоническую гордыню. Легко заметить, что повержен совсем другой демон — тот был микеланджеловским атлетом, а этот — иссохшее существо с почти детской гримасой обиды на слабодушной физиономии, с театральной маской на лице, с откровенно натянутым пластическим гримом. Весь "Демон поверженный" с его горным пейзажем вдали написан как гаснущая сценическая подсветка — к тому же надо учесть, что первоначально все голубые и розовые краски были очень люминесцентно яркими (сейчас эти всплески сохранились только во фрагментах). Врубель хотел назвать эту картину "икона", и, видимо, это было действительно что-то вроде золотофонной иконы. Но поскольку он экспериментировал с пигментами, они начали гаснуть на глазах уже первых зрителей картины. Это был почти перформанс: Врубель, уже затронутый болезнью, продолжал работать над картиной прямо при зрителях. Он показывал своего рода кино, в котором лицо Демона менялось, менялась картина — показывал развязку и угасание феерического спектакля, героем которого и был Демон. Гаснут свечи, начинает проступать грим и бутафория — это сделано гениально. Выход на публику, превращение выставки в ателье художника, где он работает (как уже потом стало ясно, в состоянии безумного аффекта),— это был поступок. И тут художник и его герой, конечно, резко расходятся. Это не апологетика демонизма, а его критика. Тут становится понятно, почему Врубель так любил Ибсена, у которого, особенно у позднего, все демонические фигуры терпят крах. Это развенчание демонической идеи, дерзающей подменить собой мир. И есть глубокая риторическая логика в том, что после 90-х годов, этой — для Врубеля — эпохи сочинительства, поздние его рисунки, сделанные в психиатрической больнице, представляют собой возвращение к натуре.

6 июня 2015 года в Студии-мастерской Музея-заповедника «Абрамцево» открылась выставка «Михаил Врубель. Живопись, графика, керамика из собрания Музея-заповедника "Абрамцево"». Михаил Александрович Врубель - один из наиболее ярких, знаковых представителей русского искусства конца XIX - начала XX веков, на протяжении длительного периода был связан с Абрамцевским художественным кружком.

В искусстве Врубеля соединились свойственные русской культуре философичность и нравственная напряжённость с поисками новых художественных путей. М. А. Врубель познакомился с владельцем Абрамцева С.И. Мамонтовым осенью 1889 года. Савва Иванович и раньше уже много слышал о таланте художника от своего сына Андрея и Валентина Серова. Атмосфера мамонтовского содружества оказалась чрезвычайно привлекательной и плодотворной для М.А. Врубеля. Он был очарован поэзией русского духа, «интимной национальной ноткой», которая всюду, по его словам, чудилась ему в Абрамцеве. Художник легко включился во все затеи абрамцевских жителей: писал декорации для домашних представлений, а позже – для спектаклей Русской Частной оперы, выполнял архитектурные проекты, эскизы печей и т.д. Многие его грандиозные замыслы были связаны с Абрамцевом и семьей С.И. Мамонтова. Врубелю был понятен тезис Мамонтова, который не только говорил, но и всей своей деятельностью, своими художественными проектами утверждал, что «нужно приучать глаз народа к красивому: на вокзалах, в храмах, на улицах». В Абрамцеве впервые в России утверждался новаторский тезис о том, что искусство нельзя делить на высшее и низшее.

На выставке представлены вещи из исторической коллекции, принадлежавшей С.И. Мамонтову, а также из числа собранных музеем в последующие годы. Представлены эскизы к произведениям монументального характера (росписям Владимирского собора в Киеве), портреты участников Абрамцевского художественного кружка и выполненные художником во время поездок с С.И.Мамонтовым по Италии, эскизы к оформлению особняка А.В.Морозова, эскизы костюмов и декораций к спектаклям Русской Частной оперы и другие. Самую яркую часть экспозиции составляют керамические изделия, выполненные в Абрамцевской гончарной мастерской. Представлены наиболее известные вещи М.А.Врубеля - в частности, керамическая сюита «Снегурочка», «Египтянка», декоративные вазы, а также изразцы для печей. Многие произведения носят эскизный характер, но прекрасно характеризуют творчество М. А. Врубеля и отражают практически все периоды его художественной биографии. Часть произведений выставляется в России впервые.

Особое обаяние коллекции Музея-заповедника «Абрамцево» придаёт зримая связь между произведениями и атмосферой, в которой они создавались, раскрывающая творческую лабораторию художника. По замыслу организаторов выставки, в этом – главная идея её экспозиции. Врубель относился к числу художников, которых в творчестве гораздо больше увлекал процесс, нежели его результат. Поэтому он оставил сравнительно немного больших живописных работ. Собрание врубелевской керамики Музея-заповедника «Абрамцево» является одним из лучших в России.

Выставка работает на постоянной основе.

Эта выставка, открывшаяся к 105-летию смерти гения русского модерна воплотила мечту художника: его "оперная" майолика "звучит" тут под музыку, которой и была посвящена.

... "Весна", хмельная барышня, приставившая ладонь к уху, словно внимает "Снегурочке" Римского-Корсакова вместе с тонколицей "Девушкой в венке": персонажи опер великого композитора, созданные руками великого художника, собрались тут в самом полном составе. Музей-заповедник Абрамцево, музеи Глинки и Бахрушинский, ГМИИ Пушкина и другие передали врубелевские шедевры, раритетную мебель, эскизы декораций и фото Музею Шаляпина - и в Москве открылось свое Абрамцево.

Отодвинув занавеску вы увидите тут в окне не Садовое кольцо с троллейбусами, а... абрамцевский дом Мамонтовых (при котором была керамическая мастерская, где Врубель создавал свои шедевры), а в соседнем окне - художников у его изгороди. Окна музея стали на выставке рамами для фотопейзажей, а его залы - гостиными абрамцевского дома, населенными его гостями и хозяевами. Сам Савва Мамонтов (тут его ростовой портрет на прозрачной панели) "смотрит" внимательно на блюдо "Жар-птица", Коровин в сюртуке "подошел" к своим эскизам к "Снегурочке"...

Но главные на выставке, конечно, Врубель, его майолика и его музыка.

Тут скульптуры самых разных жанров, изразцы, вазы, пепельницы, кашпо и всеэто, показанное под Римского-Корсакова, складывается в одну музыкально-скульптурную сюиту. Вот зал "Садко", оперы, к которой Врубель не только сочинял декорации и костюмы, но и, вдохновленный ею, создавал в керамической плоти ее героев. В углу - золотой, с волнами-кудрями Морской царь, царевна Волхова в зеленой глазури с металлическим отблеском, рыбки в яркой чешуе, плывущие по голубому панно, знаменитая тарелка, где герои словно сплелись в бегущий по кругу нотный стан.

Врубель стремился стать не только скульптором, но, как теперь кажется, и композитором. В майолике он пробивался к истинно-музыкальной гармонии сквозь игру граней и цветов, иногда - неожиданную. В зале "Снегурочки", оперы, тоже ставшей для Врубеля откровением, кроме важного Берендея в золотом кафтане, есть редко выставляющаяся "Растаявшая Cнегурочка". Это изразец, на котором - только синее пятно в бело-коричневом окружении: но ведь от Снегурочки и в самом деле не осталось ничего, кроме замерзшей воды и снега на подтаявшей земле.

В Доме Шаляпина нашлось место и самому певцу. Врубель создал скульптуру царя-ассирийца, впечатленный шаляпинским Олоферном - а Федор Иванович, думая о "Демоне", набросал вот это: колтун волос, чеканный профиль, взгляд, полный муки... "От Врубеля - мой Демон", - писал о нарисованном и потом спетом Шаляпин.